|
19 Ияр 5688 года[1]. Рига, Латвия. Мир тебе и благословение!
... Я хотел жить в России, ибо евреи там преданы душой Торе, соблюдают ее в
бедности, придавленные и настрадавшиеся. И дай Б-г, чтобы вскоре исполнились
слова наших Мудрецов: «Кто соблюдает Тору в бедности, в конце концов получает
возможность соблюдать ее в условиях материального и духовного изобилия».
В бегстве человека есть две стороны: он убегает от зла и стремится к добру. Я
вынужден был уехать из России вопреки своему желанию. Мне пришлось расстаться с
моими любимыми друзьями. Но иного выхода у меня не было: мне грозили обвинения в
«тягчайших преступлениях» – создании групп учащихся, тем более – детей, не
говоря уж об оказании моральной и материальной поддержки этим группам.
Закон там запрещает деятельность, которая могла бы побуждать к религиозности
и укреплять иудаизм; я же нарушал все это «злонамеренно и обдуманно»,
систематически и в течение многих лет.
Против меня были собраны «улики» и сфабрикованы обвинения в «чудовищных
преступлениях». Мое положение усугублялось тем, что все это, якобы,
предпринималось мною «намеренно и обдуманно по заранее составленной
программе».
В ГПУ не пожелали ограничиться тем, что засудят меня по закону, – тогда бы
мне полагалось около 10 лет ссылки в Сибирь, куда обычно ссылают убийц,
закованных в кандалы. Их целью было довести меня до состояния полной
подавленности, а затем – уничтожить. Свои ложные обвинения они приурочили к
моменту убийства советского полномочного представителя в Варшаве и высылки
советских представителей из Англии. С целью запугать страну, они решили
арестовать руководителей, стоящих во главе своих народов и религий, и совершить
над ними расправу. Среди евреев и раввинов нашей страны они избрали меня. Первый
приговор на рассвете 17 Сивана был наиболее жестоким. Но милосердие Б-га
бесконечно!
Известие о моем аресте разнеслось по стране, в сотнях городов евреи днем и
ночью читали Теилим[2], постились. И это было услышано Всевышним.
Благодаря заслугам моих святых родителей и предков, Он склонил сердца судей
трижды смягчить приговор.
... Я убедился в невозможности оставаться впредь в России, где опасность
витает над моей головой. И был вынужден оставить страну, где покоятся мои святые
предки.
|
