Пока ребенок растет, его движения лишены глубокого смысла, если не считать высшей целью нашего существования желание поднять цветную бумажку или поймать бабочку.

В вопросах более серьезных такое состояние может продлиться и до конца дней человеческих, не про нас будь сказано.

Во время Второй мировой войны евреи Америки следили из-за океана за волной разрушения и гибели, которая прокатилась по Европе, оставляя синагоги без прихожан, местечки без жителей, растоптанные души живых.

Евреи Америки продолжали, в большинстве своем уже в третьем поколении, обживать эту большую страну, расширяя бизнес, играя пышные свадьбы. Были такие, кто вспоминал про Б-га в воскресный день, когда сосед-негр спешил в церковь. Большинство общин принадлежало к реформистскому или консервативному направлениям. Глат кашер среди миллионов евреев Америки соблюдало около тысячи семей. В йешивах было больше пустых скамеек, чем студентов. И, конечно, смешанные браки, процент которых рос, как давление у гипертоника...

Этот процесс воспринимался по-разному. Оптимисты, давно снявшие кипу, именовали его прогрессом. Люди строго соблюдающие говорили, что это «смертная казнь через растворение». Кто-то по-настоящему взрослый сказал бы: «Ребенок растет..».

Но где взять взрослого?

В ту пору, это было в 1951 году, хасиды ХаБаД объявили, что после ухода из мира Ребе Иосефа-Ицхака избран новый Ребе – Менахем-Мендл Шнеерсон. Через несколько месяцев после избрания нового Ребе сотрудник одного еврейского журнала отправился взять у него интервью. С рабби Шнеерсоном он встречался до этого несколько раз. В памяти журналиста остался образ талмид-хахама, очень простого в общении, скромного до застенчивости. Журналист вошел в здание Севен Севенти. Студенты йешивы как раз высыпали в вестибюль, расходясь после вечерних занятий, и весело перекрикивались. Вдруг они замолчали и раздались вправо и влево. Появился новый Ребе. Один паренек заметался в проходе, не зная куда приткнуться, и чуть не упал. Ребе поддержал его и улыбнулся.

Вот отрывок из его интервью.

– Как Вы относитесь к тому, что еврейство сейчас рассеяно по всему свету?

– Ошибкой будет считать это бедствием. То, что находясь в галуте, евреи не были собраны в одном месте, не раз спасало нас во время погромов и преследований... С другой стороны, присутствие большого числа евреев в одной стране помогло возникновению духовных центров, откуда другие общины черпали ученость, финансовую помощь и руководство.

– Так что же лучше, соединение или рассеяние?

– Одно рядом с другим. Наша история в галуте – это непрерывная цепь возникновения и исчезновения таких центров то в одной стране, то в другой. Соединение сменялось рассеянием, затем снова соединение...

– На каком этапе находимся мы теперь?

– Центры Торы и еврейства в Европе уничтожены фашизмом и коммунизмом. Центром еврейства теперь становится Америка. Вс-вышний по воле Своей приготовил новый дом для Торы и еврейства в этой стране в то время, как пожар уничтожения только начинался по ту сторону океана... Евреи Америки обязаны понять свою роль в нашей истории. Здесь собраны сейчас наши лучшие духовные силы. На нас возложена обязанность направлять и поддерживать еврейские общины в других странах, в том числе и в Эрец Исраэль. Этим общинам, чтобы выстоять, нужна наша духовная и экономическая помощь. То, что будет завтра с евреями во всем мире, зависит от того, как ведет себя каждый еврей здесь, в Америке.

– Готово ли американское еврейство взять на себя эту задачу?

– Это потребует полной перемены в системе ценностей и формах работы. «Американский гений» заключался в создании нового человека, первопроходца или того, кого здесь называют «сэлф мейд мэн». Эта модель включает наиболее полное раскрытие духовного потенциала, заложенного в человеке, плюс такие необходимые для всех качества, как упорство и сообразительность. Однако, идя по такому пути, американцы чересчур сосредоточены на личных интересах. «То, что полезно мне, – это главное..». Лишь в свободное время, достигнув экономического и социального успеха, американец позволяет себе заниматься филантропией. Подобный стиль присущ американским евреям в той же мере, как и остальным гражданам этой страны. Этот взгляд на вещи нужно изменить в корне, как всей общине, так и каждому в отдельности. Надо научиться чувствовать ответственность за весь еврейский народ. Надо главную часть своих сил и времени отдавать общему еврейскому делу, а потом уже заниматься личным бизнесом.

– Вы говорите о полной перемене фундамента, на котором мы стоим!

– Верно. Собственно, в этом суть моего обращения к еврейству Америки. Мы лишь тогда сможем выполнить свою историческую роль, когда в наших действиях будет присутствовать самопожертвование. Каждый из нас должен подавить свои эгоистические, частные интересы и стать «человеком ради других», «евреем ради еврейства». Такая цель требует перемены тактики. На горе всем, религиозное еврейство в последнее время занималось исключительно самообороной. Оно находится в постоянном страхе потерять те позиции, которые у него еще остались. Причины для такого беспокойства, конечно, есть. Опорные пункты еврейства один за другим переходили в руки людей нерелигиозных. Если бы религиозные люди попытались перейти в наступление и расширить границы своего влияния – обстановка сейчас была бы совсем иной. Люди светские не держали бы жизнь общины под своим контролем.

– Это подход новый и довольно трудный в исполнении...

– Трудный, но не новый. Он был всегда присущ еврейству. Если верить, что Тора вечна, что Вс-вышний постоянно оберегает Свой народ, то необходимо наступать, двигаться вперед – и в этом истина. Нельзя заниматься только тем, что обдумывать трудности и высчитывать шансы на победу. В результате этого можно вообще засомневаться в том пути, по которому идет наш народ. Растерянность и отсутствие твердой воли это не причина, чтобы ломать все, что было сделано до сих пор. Лишь немногие евреи Америки соблюдают заповеди Торы. Но это не должно приводить нас в отчаяние. Надо помнить одно: мы слышим приказ, мы готовы его исполнить, а будет ли удача, это уже не в наших руках, это выше...

– Вы оптимист. Вы верите, что это все осуществится?

– С тех пор, как мой учитель и тесть рабби Иосеф-Ицхак поселился в Америке, мы, хасиды ХаБаДа, находимся в состоянии наступления. Общаясь с нерелигиозными евреями, мы стараемся привлечь их к соблюдению заповедей Торы дружелюбно и без давления. Если потребовать от такого человека, чтобы он сейчас же начал соблюдать все заповеди, эта цель не будет достигнута. Но есть правило: любой нерелигиозный еврей обязательно соблюдает какую-нибудь из заповедей Торы. В этом он с нами, а не против нас. Это плацдарм еврейства в его душе. Вот почему рабби Иосеф-Ицхак обращался за помощью к самым разным людям, ко всем, кто имел силы и желание действовать сообща...

– Например?

– Существует проблема смешанных браков. Есть евреи, которые не соблюдают никаких заповедей, кроме одной: они женятся только на еврейках. Значит, они наши союзники в борьбе с этой болезнью, которая вырывает все новые и новые души из нашего народа... Для нас каждый еврей очень дорог. Он может стать одним из лидеров народа или просто создать крепкий еврейский род. От нас зависит, будут ли это поколения, хранящие Тору и еврейство...

– Что думает Ребе о позиции нерелигиозных евреев в наши дни?

– Что лишь считанные единицы из них могут претендовать на звание эпикорос – безбожник. Однажды к моему тестю, рабби Иосефу-Ицхаку, пришел один еврей – посоветоваться о своих проблемах. Ребе предложил ему надеть пгфилин. Гость воспротивился: «Я же ни во что не верю, Ребе! Я эпикорос!» На это ответил ему мой тесть: «Не так-то легко стать эпикоросом. Человек должен много учиться, много размышлять о смысле Торы и ее заповедей. И если он все же откажется соблюдать их, то будет достоин называться эпикоросом.

Поэтому надевайте тфилин и скоро вы поймете, что все, чего Вам не хватало, это маленького толчка..».

– Все же силы наши не так велики, чтобы следовать плану, который предлагает Ребе.

– Расскажу небольшую историю, которая случилась с хабадским шалиахом в Марокко. Находясь в одном из городов, он обнаружил, что сто двадцать детишек из местной общины ходят в государственную школу по субботам и вынуждены нарушать многие запреты этого дня. Главы общины принадлежали к людям строго соблюдающим. Они объяснили нашему посланнику: «Правительство заставляет нас отправлять детей в школу, и ничего нельзя сделать... Дети, когда подрастут, смогут сделать тшуву, раскаяться во всех этих нарушениях». Шалиах ответил им, что нельзя нарушать, рассчитывая на то, что раскаешься потом. Его спросили: «Можно нам сослаться на тебя?» «Конечно», – ответил шалиах. Беседа состоялась в среду, а в субботу еврейские дети были свободны от занятий. Руководители общины пришли к инспектору школ и заявили: «Ашкеназский мудрец сказал, что не будет искупления тому, кто нарушает законы субботы..». Инспектор тут же согласился освободить еврейских детей от посещения школы по субботам. Мы видим, как один-единственный разговор помог спасти сто двадцать детей от нарушения субботы! Теперь вы понимаете, что не может быть отговорки, которая бы оправдала наше бездействие!

– Как видятся вам результаты «наступления», о котором вы говорили?

– Нам дано видеть то, что происходит сейчас, а результаты наших усилий и воля Вс-вышнего, связанная с ними, раскроются позднее. Нам надо учиться действовать и хотеть действовать. Как сказал мой учитель и тесть, «одно действие лучше тысячи вздохов». И еще он говорил: «То, что делается во имя добра, никогда не делается понапрасну».

Провожая корреспондента, Ребе добавил:

– Не надо много писать обо мне. Все мы сами по себе мало что значим. Наша служба, наша святая еврейская цель, вот что важно. Если мы готовы действовать, то мост в еврейство будет перекинут, и те, кто раньше был далек от Торы, пойдут по нему к нам навстречу..».

Все чудесно – только давайте тихо. И нечего кричать об этом на каждом углу, если вы не ищете скандала. В каком году – неважно. Город? Один большой американский город. Нью-Йорк не Нью-Йорк, какая разница? Давайте начнем так: в одном хабадском доме зазвонил телефон. Хозяйка, медсестра по специальности, взяла трубку и услышала, что ее приглашают ухаживать за новорожденной девочкой, у которой серьезный дефект горла. Она не может ни глотать, ни плакать, ни смеяться. Искусственное питание, трубки по всему телу...

Медсестра сказала:

– Простите, но я занимаюсь уходом за стариками. Впрочем, один маленький совет: попросите благословение у Любавичского Ребе. Пойдите к нему с дочкой. А вдруг...

С другого конца провода вскрикнули:

– Это невозможно! Мои родные о вашем Ребе и слышать не хотят! Вдобавок ко всему, девочка с ног до головы опутана разными приборами. Как я ее понесу?

Медсестра сказала:

– Я помогу, я пойду вместе с вами.

В Талмуде сказано, что «десять мер разговора» спущено в наш мир, и женщины забрали девять из них. Разговор двух евреек длился долго. Наконец, решение было принято: надо идти к Ребе. Но – тихо. Чтобы дома никто не знал.

Медсестра договорилась с секретарями Ребе, чтобы мать с дочкой пропустили к нему без очереди. И вот она стоит перед главой любавичских хасидов. Ребе сказал:

– Я желаю вашей дочери полного выздоровления, даю на это браху и желаю удачи. Вот вам несколько долларов. Раздайте их беднякам в том районе, где вы живете...

Прошло несколько лет. Наша медсестра зашла как-то в супермакет в районе Боро-парк. Там она повстречала мать больной девочки. С сияющей улыбкой та повела ее в скверик неподалеку и показала на сопливую, крикливую, визгливую еврейскую девчонку, которая куда-то лезла и откуда-то прыгала. Она была здорова.

Мать прошептала:

– Я уверена, что это брака Ребе нам помогла. Но только, если можно, никому... Мои родные об этом не знают.

Медсестра заверила, что «никому и никогда». Но – «десять мер разговора» спущено в наш мир, и женщины почти все расхватали. Кто-то из них проболтался, это факт.

Возможно, обе сразу.

Доктор Леонард Синклер – типичный англичанин, кроме того, что он еврей. Спокойный и невозмутимый, он принимал пациентов в своей лондонской квартире, когда в дверь раздался звонок. На пороге стоял мужчина с двумя детьми, который сказал, что он – раввин Вогель и приехал из Манчестера. Раввин огорошил хозяина сообщением:

– Нас послал к вам Любавичский Ребе...

В ходе короткой беседы доктор узнал следующее. Дети Вогеля страдали астмой, и ни один профессор в Англии не смог найти ее причину. Лекарства принимались, а приступы продолжались. Раввин Вогель обратился за советом к Ребе и получил ответ: нужно пойти на прием к доктору Синклеру.

Услышав это, Леонард Синклер пожал плечами. Он самый обычный врач, который вряд ли может соперничать с медицинскими светилами, лечившими этих детей раньше. Еще вопрос – откуда Ребе узнал его имя? Нашел в телефонном справочнике? Доктор еще раз пожал плечами и попросил, чтобы дети поиграли в его саду, а через десять минут он их позовет.

Но дети прибежали раньше. У них внезапно, ни с того ни с сего начался приступ астмы. Роясь в аптечке, доктор по ходу дела выяснил, что они все время стояли под кустом растения, которое называется приват. Подчиняясь нечаянной догадке, доктор Синклер спросил у отца:

– В вашем садике тоже растет приват?

-Да.

– Попробуйте избавиться от него. Межет, это и есть виновник аллергии...

Совет был исполнен, и астма исчезла... Рассказывая эту историю, доктор Синклер становится гораздо больше похож на еврея, чем на англичанина. Он восклицает:

– Как Ребе догадался послать детей именно ко мне? Откуда ему известно, что у меня растет этот куст? Как получилось, что в моем большом саду они затеяли игру именно в этом месте? Случайность, вероятность, совпадение? Вы мне говорите... Это я вам говорю!

Одного бизнесмена преследовали неудачи. Деньги текли через него, как вода через кран, не задерживаясь. Прогорев пару раз, он решил начать новое дело. И пришел на прием к Любавичскому Ребе, чтобы спросить, будет ли светить ему удача.

Слова Ребе прозвучали тихо:

– Если Вы отложите пять тысяч долларов на помощь бедным, тогда имеет смысл начинать это предприятие...

У богачей часто не бывает лишних денег. Так сталось, что совет Ребе не был выполнен, а дело начато. И закончено, поскольку клиенты не откликнулись, затраты не окупились. Бизнесмен вновь записался к Ребе на прием и, войдя в кабинет, посетовал на неудачу.

Ребе ответил:

– Вспомните, что говорится в Талмуде от имени рабби Йоханана: «Если хочешь разбогатеть – помогай беднякам». Если бы Вы тогда отделили деньги на цдаку, мы могли бы обратиться к рабби Йоханану с претензиями. А теперь нам нечего будет ему сказать...

В Нью-Йорке на Манхаттане израильтянин Ави Салами держал большой магазин. Этот Ави был масорти, не чуждый традиции в полном смысле слова. Постился на Йом-Кипур. Не мешал мясного с молочным. Часто в его магазин заходили хабадники с предложением наложить тфилин тому, кто еще не успел этого сделать сегодня. Тогда Ави (который, да, не успел) с радостью бросался выполнять эту важную заповедь. Взяв в руки молитвенник, он восклицал: «Шма, Исраэлъ!.». – так громко, что покупатели, безвинные американцы, шарахались в страхе.

У Ави был дядя, тоже бывший израильтянин и вдобавок миллионер. Он заболел серьезной болезнью. Врачи говорили об операции, которая должна была длиться двенадцать часов, при том, что шанс на выздоровление все равно оставался под вопросом. Ави, постоянно слышавший разговоры о Любавичском Ребе, повел дядю к нему.

Оказавшись на Севен Севенти, израильтяне с восточной непосредственностью (приправленной, как перцем, тревогой и болью) предложили секретарю Ребе десять тысяч долларов, двадцать, тридцать, если Ребе примет их немедленно. Секретарь пожал плечами: деньгами ничего не ускоришь, нужно записаться, ждать очереди.

Кто-то, увидев их огорченные лица, сказал шепотом:

– Подождите, когда Ребе будет выходить из синагоги. И, если хватит смелости, обратитесь к нему.

Так и вышло, правда с одним «но». Дверь синагоги раскрылась, и толпа евреев раскололась надвое, давая дорогу Ребе. Ави хотел что-то сказать, но Ребе опередил его и сказал дяде по-английски:

– Я знаю о Вашей болезни. Давайте заключим сделку. Если с сегодняшнего дня Вы начнете соблюдать субботу и кашрут, я могу обещать, что все закончится хорошо.

Миллионер, ошеломленный, поднял руки вверх и воскликнул:

– Рабби! Обещаю!..

Операция длилась два часа вместо двенадцати, и вскоре, ко всеобщему удивлению, дядя покинул больницу. Спустя какое-то время он вновь появился на Севен Севенти. Обратившись в секретариат, миллионер спросил:

– Во сколько обходится содержание всех хабадских организаций мира в течение одной недели?

Подсчет занял время, но в конце концов работники секретариата назвали требуемую сумму. Услышав ее, вздрогнул миллионер. И, наверное, был рад, что завел разговор о неделе, а не о месяце. А потом достал авторучку и выписал чек на требуемую сумму. Никто его об этом не просил. Но иногда и просить не надо.

Израильтяне пылки. Не в смысле серенад под окнами, а в плане выяснения отношений друг с другом. Крики и проклятия раздаются как в эфире, так и за окном. Однажды какой-то еврей, с кем ни бывает, попал в беду. Может, он заболел, а может, его компаньон сбежал в Штаты с общими деньгами, а может, это было связано с семьей, не знаю...

Он боролся. Он пустил в ход связи, он обошел друзей. Он зашел в синагогу, он поцеловал мезузу у двери и повязал на запястье красную ниточку с могилы нашей праматери Рахели... Кто-то предложил: «Попроси браху у Любавичского Ребе..». Сказано-сделано. Пришел ответ. Ребе дал благословение, но дела лучше не пошли. А он уже повесил портрет Ребе на стену. Какая наивность... Израильтянин вскипел и запустил в портрет первым предметом, который попался ему под руку.

Прошло время, какие-то колеса передвинулись, ситуация изменилась. Проблема испарилась. Израильтянин подумал: «А, может, все-таки брака помогла?»

Ему случилось оказаться в Америке, посчастливилось попасть к Ребе. Гость сказал:

– Ребе, у меня теперь все в порядке! Ребе кивнул:

– Я очень рад за вас. Но щека до сих пор болит...